Юрий Льноградский: «ЕниJazz-2013»: неожиданно джазовый фестиваль. Ч.1.
Автор: Юрий Льноградский
Текст опубликован в журнале «Джаз.Ру» №6-2013, на www.jazz.ru/jazzru
Второй день фестиваля был проведён в большом зале и (несколько неожиданно) в восприятии слушателей фигурировал как «гала-концерт», хотя представительность его была существенно пожиже (и географическая, и «рейтинговая»). Вновь, как и в первый день, программу открыл музыкант, который по совокупности заслуг более значим, чем остальные: на сей раз московский пианист Михаил Окунь, отец Якова. В его трио на басу вновь появился Макар Новиков, а Якову досталось место за барабанами (это вообще стало популярным поветрием у хороших московских пианистов — пробовать себя за ударной установкой). Михаил Моисеевич — человек не первой молодости, прекрасно осознающий и своё место в отечественном джазе, и свою неуспокоенность в нём; ему даже не особенно интересно, как именно он будет представлен и что именно будет сказано о его программе. «Самые общие слова — этого достаточно», инструктирует он конферансье; его саундчек лаконичен, манера поведения на сцене — нетороп-лива. Он немногословен, но точен — и в словах, и в музыке. Умнейший пианист, он всегда предпочтёт сложный аккорд, взятый обеими руками, быстрому «проходу» по клавишам. Он откровенно говорит уже на саундчеке, что ему даже не нужен бас в мониторе — потому что в его музыке равенство инструменталистов отсутствует и ансамбль обязан лишь соответствовать тому высокому и утончённо интеллигентному стандарту, который задаёт своей игрой лидер. В трио Михаила Окуня работают, формально, три поколения музыкантов с разными регалиями, но выглядит оно как самое что ни на есть хрестоматийное фортепианное джазовое трио, в котором есть (не в обиду будь сказано младшему Окуню и Новикову) Лидер — и Остальные. Единственный из всех выступающих на «ЕниJazz», Михаил Окунь отыгрывает по времени ровно столько, сколько положено, без превышения лимита. Негромкая и скупая, его музыка в какой-то момент начинает успокаивать слишком уж сильно — и тогда он мудро разбивает программу битловской пьесой «Michelle», так же мягко и тонко сыгранной, но подстёгивающей слушателей узнаваемостью. Словом, прекрасный сет от большого мастера, глубоко понимающего и свои интересы, и интересы публики, и общий контекст.
Всего три пьесы играют участники «резиденции», к которым в какой-то момент присоединяется её художественный руководитель Яков Окунь. В «Body And Soul» уходит от фортепиано и берётся за скрипку Влад Поднебеснов — и, пожалуй, это наиболее яркий и интересный результат, который эта резиденция показывает. Для местных музыкантов, молодых по современным джазовым меркам, значение нескольких дней работы с маститыми преподавателями наверняка неоценимо, но для слушателя разобранные ими пьесы, разумеется, не становятся откровением: это скорее этакая демонстрация того, что и тут, в столице-на-Енисее, есть о чём говорить в перспективе. Парадоксальным образом именно появление на сцене красноярских джазменов наконец-то объясняет, откуда у местных административных боссов могла взяться идея проведения круглого стола с потрясающей темой «Почему Красноярск — не джазовый город?». Когда смотришь на полуторатысячный зал, слушающий качественный, но не броско-коммерческий джаз, вопрос этот кажется, да простят меня организаторы круглого стола, откровенно неправильным. Когда же слышишь местных музыкантов, то осознаёшь, что в таком зале им приличествовало бы играть заметно ярче. Наверное, корректно тема дискуссии звучала бы как «Почему Красноярск не показывает того джаза, который должен», но тут, увы, не нам решать. В любом случае за участников «резиденции» можно только порадоваться — наверняка помимо фестиваля возможности для исполнения джаза в городе ограничены, как и везде, ресторанами разной степени тяжести.
А закрывает фестиваль итальянский квартет Карлы Марчиано, которая до первого приезда в Россию, говоря прямым текстом, не была известна никому, но в обозримом будущем, возможно, станет в стране частой гостьей. Идеально вобравшая в себя идеи и методы великого Джона Колтрейна времён его периода sheets of sound, итальянка исполняет преимущественно собственную музыку и иногда — неожиданные аранжировки традиционных пьес, вроде английского духовного гимна «God Rest Ye Merry Gentlemen». Традиционно-колтрейновский квартет составляют, кроме Карлы, её супруг Алессандро ла Корте на фортепиано, Альдо Вигорито на контрабасе и совершенно феноменальный барабанщик Гаэтано Фазано.
Безусловно, по самой своей сути эта плотная, тяжёлая, яростная музыка куда более впечатляет, чем какое бы то ни было фортепианное трио. И, безусловно, нельзя недооценивать элементарную визуальную привлекательность женщины с саксофоном (к слову, не только единственной женщины в программе фестиваля, но и единственного саксофониста!) Поэтому Марчиано, пусть даже её программа и менее самобытна, чем музыка старшего Окуня, а уж тем более Пеэду Касса сотоварищи и Лешека Можджера, с ходу убивает публику наповал. Громадная сцена большого зала филармонии, на которой остальные составы немножко терялись, наконец-то перестаёт казаться громадной — потому что все взгляды сосредоточены только на Карле, в первой же пьесе выдувающей из своего сопранино, кажется, всю библейскую историю от начала до конца, столько в её соло ярости и смирения, радости и печали, откровенности и обособленности. Только на первую композицию у итальянцев уходит минут 12-15. Затем последует баллада, в финале которой мужчины любезно уступят даме пространство, и Марчиано будет не менее пяти минут изощрённо выстраивать коду теперь уже на альте, заставляя аудиторию вновь и вновь поднимать руки для аплодисментов и опускать их на колени. А затем — трёхчастная сюита с символичным названием «The Flow Of Consciousness» ( «Поток сознания»), которая разрушит все предположения организаторов о длительности концерта, но подтвердит, что всё было к месту: оставшиеся в зале слушатели будут аплодировать громче, чем когда бы то ни было, а кто-то из не самых, видимо, подкованных в джазе слушателей напишет, что это было «ультрасовременно». Не «ультра», конечно, но Колтрейн бы, наверное, гордился.
Фестиваль закончится небольшим джемом, который здесь же, в расположенном на территории филармонии кафе «Оникс», откроют местные музыканты. Примечательно, что по решению директора филармонии Юлии Кулаковой не только вход на этот джем будет бесплатным, но ещё и по столам окажутся расставлены шампанское, фрукты и конфеты. Определённо, «ЕниJazz» — это проект, к которому его организаторы дышат по-особенному. И будет очень здорово, если фестиваль и в дальнейшем сохранит такое же нестандартное собственное лицо — честное, без примесей и чрезмерной стратегической игры, джазовое. Красноярские слушатели, разумеется, ещё поспорят в блогах о том, надо ли было обходиться без сверхъестественных звёзд и надо ли было ограничиваться «просто джазом». Но поверьте, друзья — хотя вопрос это действительно дискуссионный, можно только радоваться тому, что получилось и получается. Увидеть на фестивале всё разнообразие «просто джаза» сейчас крайне сложно. И если кто-то всерьёз хочет, чтобы вопросов «почему Красноярск — не джазовый город» не возникало — надо не делать из Красноярска очередную производную Москвы, а продолжать строить то, что хотят строить сами красноярцы. Именно им тут жить и слушать. А москвичи пусть летают к ним в гости на «Боингах», когда в «современном» джазе станет слишком много такого, что даже музыкальный критик затруднится классифицировать.
Кроме того, прямо рядом с филармонией есть милый маленький киоск, в котором одинокая красивая девушка варит хороший кофе. Возьмите бумажный стаканчик в руку и пройдитесь туда-сюда по пешеходному мосту, что ведёт на остров Татышев. Многие слишком стратегические вопросы отпадут. Вам просто захочется быть здесь и сейчас, а это ли, в конце концов, не джаз?
Юрий Льноградский
Текст опубликован в журнале «Джаз.Ру» №6-2013, на www.jazz.ru/jazzru
Обсуждение