Легкий мистический триллер – пародия на ряд известных киношедевров и телепередач. Посвящается Екатерине Бочаровой с благодарностью за любезно предоставленный артефактно-упоительный материал и фото.
Екатерина Бочарова
Оригинальная авторская версия
С утра Мария Якубенко обрадовала — едем, типа, в Верхнюю Базаиху. Красотами фантастическими наслаждаться, лично убедиться в несомненной культурной ценности статуи пресвятой Богородицы, установленной на латышско-литовском кладбище, заодно привлечь внимание общественности к состоянию мостов (какие мосты? да почти никакие).
— Там круто-круто-круто! Мы все быстренько сделаем, потом где-нибудь на берегу пообедаем спокойно, посидим, — радостно вещала Маринка.
Но я-то в курсе — стоит мне одеться на работу самым прекрасным образом, и даже аксессуары подобрать в тон сарафанчику — жди беды.
— Я кондер отключу, окна откроем, воздухом подышим!
Вместе со свежим воздухом и запахом тайги в машину ворвалось стадо совершенно озверевших с голодухи диких слепней. Они путались в наших волосах, грызли плечи — и это было только начало. — Дальше мы ехали и чувствовали себя шпротами в банке. Слепни облепили машину, и намерения их были совершенно очевидны – эти звери собрались жрать. Не как мы — пасторально пообедать на бережку, подстелив под задницы клетчатый пледик и свежий номер «Березовского вестника», а именно ЖРАТЬ, и жрать именно нас. Мне даже казалось, что я вижу ухмылки маньяков на их насекомых рылах.
— Щас мы спросим дорогу до кладбища в магазине, чота, говорят, мы сами, без местных заблудимся… — оптимистично обещает товарищ редактор. В магазине нам дают навигацию. Главный ориентир: «да там трактор увидите, мои с утра косить поехали!»
Дорога. Дорога в направлении кладбища. Ехать-то всего ничего — километров пять. Но какие это пять километров. Особенно, если у тебя не «таблетка» и не ГАЗ-66. Мы так-то девушки, умеющие ставить себя на место воображаемых лирических героев. Представляем, как семья усопшего везет тело к месту последнего пристанища. Цынично шучу: «проще в огороде прикопать».
Едем-едем. Едем-едем. Лужи становятся все глубже. Вот мы миновали трактор и покос. Мы помним, нам сказали, что от того покоса — надо повернуть, и немного в горку. И опять повернуть. И вообще — чем круче джип, тем дальше бежать за трактором. Встряли. Открываю дверь — типа выйти из машины, оценить ситуацию. Проваливаюсь по колено. Хвалю себя за предусмотрительность — туфли сняла. СЛЕПНИ. Они дождались. И атаковали со всех сторон одновременно. Тело горит от укусов как минимум десятка жал.
Маринка за рулем и я в луже понимаем, что мы не просто встряли, а встряли хорошо, глубоко и качественно. Пытаюсь толкать машинку сзаду, спереду. Результат ошеломителен — машинка вырывается из лужи, феерично разбрызгивая тонну грязной жижи.
Этот неловкий момент, когда чувствуешь себя не просто тупой, а наитупейшей. Когда стоишь посреди лесовозной дороги. В тайге. В красивом сарафанчике и браслетике в тон ему. 8 лет работы геологом, водный и пеший туризм — где была моя голова, когда она не вспомнила, что «Верхняя Базаиха» и «загорать» в одном предложении не встречаются. Облитая грязью с головы до ног. Укушенная слепнями вся. В луже. Маринка тоже выходит из машины. Смотрит по сторонам: «А все-таки как красиво-то тут, а?!». Потом смотрит на меня. Ржет. Извиняется. Опять ржет.
Бросаем машину и вперед пешком. Потому что где-то там поворот, горка, кладбище и потенциальный объект культурного наследия при нем. По пути обзираем достопримечательности района (тайга, выходы скальных пород, река Базаиха, слепни — фоном), обсуждаем перспективы золотоносности пород докембрийской жистыкской свиты (что говорит о разносторонних интересах нашей маленькой суровой редакции, и о качестве преподавания стратиграфии на геологоразведочном факультете — стока лет прошло, а я все еще помню слово «докембрийские»).
Примерно так начинаются фильмы ужасов — две бестолковые телки, бросив машину, идут в непонятном направлении, дальше они обязательно находят странный дом, или просто — очень странное место. Зрительный зал швыряется поп-корном в экран и кричит: «Дуры! Зачем вы уходите от машины?! У вас что, нет мобильников?! Фу, креатив отстой, режиссер идиот!». Мобильники у нас были. У нас сигнала не было. «А если тут еще и медведи?» — размышляет вслух Маринка. На медведей пофиг, потому что медведь — он один, а слепней — полторы тысячи. Мы вяло отмахиваемся от них «Березовским вестником» и какими-то ветками, но на их стороне численное преимущество. Идем. Не туда. Возвращаемся к машине, едем до покоса.
— Эй, косари! Где тут у вас кладбище с Богородицей?
— Што за две дуры? Чесоточные что ли? Или припадочные? — думают косари, оценив наш внешний вид и нервные подергивания конечностями. Но дорогу показывают.
Миссиякомплит. Вот кладбище, куда приезжают иностранцы на могилы родственников. Где-то в том же районе есть озеро, с родниками, по словам очевидцев — как в джакузи. В принципе — ничем не хуже Монастырского озера и его окрестностей. Если бы не слепни. Перед обратной дорогой решаем как-нибудь помыться. Как-нибудь — потому что ты смываешь грязь с одной ноги, и её тут же облепляет живым ковром из угадайте кого? правильно — наших любимых слепней..
В мешках с гуманитарной помощью нахожу чистое платье по размеру. Могла бы, конечно, не заморачиваться, потому что засохшая грязь с сарафанчика уже отваливалась сама.
Да, до сих пор нервно дергаю руками, отгоняя воображаемых слепней.
Оригинальная авторская версия, Екатерина Бочарова.
Читаю свежий авторский рассказ о том, как состав редакции «Березовский вестник» — издание р-н. Березовский, г. Красноярск, ранее ПГТ Березовка, отправляется в Верхнюю Базаиху (примерно за 50 км от города) с целью создания материала об установленной на латышско-литовском кладбище уникальной деревянной статуе Пресвятой Богородицы. – А сегодня (21 июля) — день обретения чудотворной иконы Божией Матери в Казани в 1579 году. Я себе думаю: «Святые угодники! Да, Царица сама пожелала, чтобы ее сегодня нашли, и сама выбрала – кто!»
Естественно, не смогла остаться в стороне от благодати — переложила несомненный шедевр для широкой аудитории, то есть в стиле популярных научно-мистических проектов типа «Секретные территории» на Рен-ТВ, «Необъяснимо, но факт» на ТНТ, с элементами любимых кинофильмов.
Докембрийские: разворот не туда
«Красная Шапочка откусила большой кусок мухомора.
— Но они же ядовитые, — то ли спросила, то ли ответила она волку.
— А, — махнул рукой волк, — это все коммунисты придумали. Чтобы самим
побольше досталось.
Но красная шапочка уже не помнила своего вопроса и не слышала его слов.
Она брела по необъятным просторам Внутренней Монголии…»
Маха Ом
Две девушки по заданию редакции поселковой газеты отправляются в удаленный более, чем на 50 км от города Красноярска, опасный и обросший мистическими историями, район — Верхнюю Базаиху.
«Представляем, как семья усопшего везет тело к месту последнего пристанища. Цынично шучу: «проще в огороде прикопать»»
Дорогу до кладбища они решаются узнать в поселковом магазине, хотя их предупреждают – «без местных проводников, заблудятся». На своем джипе бесстрашные корреспондентки следуют по единственному ориентиру к кладбищенской дороге – это появление трактора и сельхозтехники в поле зрения. — Там идет покос – вечный покос, как мы позже узнаем!
«Чем круче джип, тем дальше бежать за трактором»
Ехать на кладбище всего каких-то 5 км, но они оказываются практически непроходимыми для техники. Поэтому вскоре приходится бросить автомобиль и идти пешком, преодолевая сопротивление природы (девушек атакуют слепни, в любой момент может напасть медведь). По пути журналистки обозревают достопримечательности (река Базаиха, массивы горных пород, покрытые непролазной тайгой кругом, местами — выходы на поверхность скальных пород). За обсуждением перспектив золотоносности пород докембрийской жистыкской свиты, они что-то пропускают. — Вот он, кажется, — долгожданный поворот, а дальше горка, кладбище и потенциальный объект культурного наследия, но нет…
«Примерно так начинаются фильмы ужасов — две бестолковые телки, бросив машину, идут в непонятном направлении, дальше они обязательно находят странный дом, или просто — очень странное место. Зрительный зал швыряется поп-корном в экран и кричит: “Дуры! Зачем вы уходите от машины?! У вас что, нет мобильников?! Фу, креатив отстой, режиссер идиот!”». Мобильники у нас были. У нас сигнала не было. “А если тут еще и медведи?” — размышляет вслух Маринка. На медведей пофиг, потому что медведь — он один, а слепней — полторы тысячи. Мы вяло отмахиваемся от них «Березовским вестником» и какими-то ветками, но на их стороне численное преимущество. Идем. Не туда. Возвращаемся к машине, едем до покоса.
— Эй, косари! Где тут у вас кладбище с Богородицей?»»
— Были ли девицы? — спросили себя косари.
— Были ли то косари? — спросили себя девицы и обернулись. Но между ними и их недавними собеседниками уже повис туман. Смеркалось. Невидимые слепни, пытавшиеся остановить их поход, исчезли. Указанная дорога едва очерчивалась впереди. Они снова покинули автомобиль, и пошли пешком по грязи, попадая в глубокие лужи.
— А они, — Марина махнула головой в назад, — мертвые?
— Да, какая разница?! — ласково ухмыльнулась Катенька, и глаза ее заблестели. — Если это и эктоплазма, сгустки астрала, то настолько плотная, чтобы считаться покойными местными, а те уж дорогу знают!
— Сейчас о задании надо думать, мой дорогой редактор, — продолжала она. — Какое у нас задание, ты говорила?
— Обратить внимание общественности на состояние местных мостов и основной объект культурно-духовного наследия, представленный уникальным образцом деревянного зодчества в виде статуи Пресвятой Девы. В ка-а-атолическом стиле исполнения, надо полагать. — Заикаясь, выдавила она последние слова, с которыми вступила во тьму …
Через некоторое время в сумраке начали проглядывать высокие надгробия-кресты, среди которых можно было различить и силуэт благословляющей фигуры.
— Наконец-то! — Выдохнули паломницы и перекрестились.
Уютно устроившись среди могил, они встретили рассвет чудесным фотосетом главного духовного сокровища и сопутствующих артефактов. Смотритель, шедший полночи по следам от машины из бутылок и оберток от еды, попеременно бормоча литовские ругательства и христианские молитвы, увидев их целыми и невредимыми, выронил пакет с мусором, подобранным за корреспондентками, и счастливо расплакался.
Обратив взор к Богородице, восторженно потрясая копной платиновых волос, светящихся в солнечных лучах, он благодарил за чудесное спасение этих «неминуемо шедших на погибель».
Когда те двинулись в обратном направлении, — только смотрел в след, размышляя, что если они нашли Богородицу, то им уже ничего не страшно. И в его сопровождении они не нуждаются. – У стражника отдаленного кладбища много дел и без них.
Эпилог
На обратном пути мертвецов уже не было — все растаяло в дневном свете. — Молча и слегка удивленно они брели мимо заколоченного магазинчика, в который будто заходили с вечера, и заброшенной сельхотехники, что казалось вчера рабочей, по-прежнему не замечая, как за ними наблюдает глубокий старик, единственный обитатель этих мест, отправивший в помощь кладбищенского смотрителя.
Добро пожаловать в сказку.
А в полнолуние у корреспонденток сельской газеты теперь вырастают клыки.
И спастись от них можно только бочкой святого пива и связкой святой воблы.
Люблю такие брошенные места ))
Далеко забрались девчонки. Хотелось бы, конечно, узнать какие откровения посетили их среди могил возле главного сокровища. Однако сие, видимо, находится на такой глубине, что не поддаётся ментальному оформлению. Впрочем, сказка, написанная на руинах недавней империи, свидетельствует: произошло нечто таинственное и необъяснимое. Оно-то и преобразило фотографическую реальность в лёгкий триллер красноярского пригорода с призраками, туманами и грамматическими ошибками :-) Куда следующая командировка?
Ну что же, мертвые с косами были. Зачет. Все по-крамаровски.
Деревянная богородица, хоть и напоминает Христа из «Догмы» (ну вы помните, «Католичество — это круто!»), но ее чудодейственная сила не раскрыта. Не в пример, кстати, теме слепней и оводов, за которых даже несколько обидно, потому как они никого по итогу не съели :/
А у нас в деревне кладбище на горе. Днем оно утопает в зелени, а ночью… Про ночь знают только те, местные. В центре кладбища стоит дерево. Оно самое высокое и совсем без листьев. Голое. На нем всегда сидят вороны.наверное, они тоже знают какое кладбище ночью.
«мертвые с косами вдоль дорог стоят, и тишинаааа….»(с).
Готичненько, брутально, немного нахально, но похвально)