Докембрийские: разворот не туда

Легкий мистический триллер – пародия на ряд известных киношедевров и телепередач. Посвящается Екатерине Бочаровой с благодарностью за любезно предоставленный артефактно-упоительный материал и фото.

Оригинальная авторская версия

С утра Мария Якубенко обрадовала — едем, типа, в Верхнюю Базаиху. Красотами фантастическими наслаждаться, лично убедиться в несомненной культурной ценности статуи пресвятой Богородицы, установленной на латышско-литовском кладбище, заодно привлечь внимание общественности к состоянию мостов (какие мосты? да почти никакие).

— Там круто-круто-круто! Мы все быстренько сделаем, потом где-нибудь на берегу пообедаем спокойно, посидим, — радостно вещала Маринка.
Но я-то в курсе — стоит мне одеться на работу самым прекрасным образом, и даже аксессуары подобрать в тон сарафанчику — жди беды.

— Я кондер отключу, окна откроем, воздухом подышим!
Вместе со свежим воздухом и запахом тайги в машину ворвалось стадо совершенно озверевших с голодухи диких слепней. Они путались в наших волосах, грызли плечи — и это было только начало. — Дальше мы ехали и чувствовали себя шпротами в банке. Слепни облепили машину, и намерения их были совершенно очевидны – эти звери собрались жрать. Не как мы — пасторально пообедать на бережку, подстелив под задницы клетчатый пледик и свежий номер «Березовского вестника», а именно ЖРАТЬ, и жрать именно нас. Мне даже казалось, что я вижу ухмылки маньяков на их насекомых рылах.

— Щас мы спросим дорогу до кладбища в магазине, чота, говорят, мы сами, без местных заблудимся… — оптимистично обещает товарищ редактор. В магазине нам дают навигацию. Главный ориентир: «да там трактор увидите, мои с утра косить поехали!»

Дорога. Дорога в направлении кладбища. Ехать-то всего ничего — километров пять. Но какие это пять километров. Особенно, если у тебя не «таблетка» и не ГАЗ-66. Мы так-то девушки, умеющие ставить себя на место воображаемых лирических героев. Представляем, как семья усопшего везет тело к месту последнего пристанища. Цынично шучу: «проще в огороде прикопать».

Едем-едем. Едем-едем. Лужи становятся все глубже. Вот мы миновали трактор и покос. Мы помним, нам сказали, что от того покоса — надо повернуть, и немного в горку. И опять повернуть. И вообще — чем круче джип, тем дальше бежать за трактором. Встряли. Открываю дверь — типа выйти из машины, оценить ситуацию. Проваливаюсь по колено. Хвалю себя за предусмотрительность — туфли сняла. СЛЕПНИ. Они дождались. И атаковали со всех сторон одновременно. Тело горит от укусов как минимум десятка жал.

Маринка за рулем и я в луже понимаем, что мы не просто встряли, а встряли хорошо, глубоко и качественно. Пытаюсь толкать машинку сзаду, спереду. Результат ошеломителен — машинка вырывается из лужи, феерично разбрызгивая тонну грязной жижи.

Этот неловкий момент, когда чувствуешь себя не просто тупой, а наитупейшей. Когда стоишь посреди лесовозной дороги. В тайге. В красивом сарафанчике и браслетике в тон ему. 8 лет работы геологом, водный и пеший туризм — где была моя голова, когда она не вспомнила, что «Верхняя Базаиха» и «загорать» в одном предложении не встречаются. Облитая грязью с головы до ног. Укушенная слепнями вся. В луже. Маринка тоже выходит из машины. Смотрит по сторонам: «А все-таки как красиво-то тут, а?!». Потом смотрит на меня. Ржет. Извиняется. Опять ржет.

Бросаем машину и вперед пешком. Потому что где-то там поворот, горка, кладбище и потенциальный объект культурного наследия при нем. По пути обзираем достопримечательности района (тайга, выходы скальных пород, река Базаиха, слепни — фоном), обсуждаем перспективы золотоносности пород докембрийской жистыкской свиты (что говорит о разносторонних интересах нашей маленькой суровой редакции, и о качестве преподавания стратиграфии на геологоразведочном факультете — стока лет прошло, а я все еще помню слово «докембрийские»).

Примерно так начинаются фильмы ужасов — две бестолковые телки, бросив машину, идут в непонятном направлении, дальше они обязательно находят странный дом, или просто — очень странное место. Зрительный зал швыряется поп-корном в экран и кричит: «Дуры! Зачем вы уходите от машины?! У вас что, нет мобильников?! Фу, креатив отстой, режиссер идиот!». Мобильники у нас были. У нас сигнала не было. «А если тут еще и медведи?» — размышляет вслух Маринка. На медведей пофиг, потому что медведь — он один, а слепней — полторы тысячи. Мы вяло отмахиваемся от них «Березовским вестником» и какими-то ветками, но на их стороне численное преимущество. Идем. Не туда. Возвращаемся к машине, едем до покоса.

— Эй, косари! Где тут у вас кладбище с Богородицей?
— Што за две дуры? Чесоточные что ли? Или припадочные? — думают косари, оценив наш внешний вид и нервные подергивания конечностями. Но дорогу показывают.

Миссиякомплит. Вот кладбище, куда приезжают иностранцы на могилы родственников. Где-то в том же районе есть озеро, с родниками, по словам очевидцев — как в джакузи. В принципе — ничем не хуже Монастырского озера и его окрестностей. Если бы не слепни. Перед обратной дорогой решаем как-нибудь помыться. Как-нибудь — потому что ты смываешь грязь с одной ноги, и её тут же облепляет живым ковром из угадайте кого? правильно — наших любимых слепней..

В мешках с гуманитарной помощью нахожу чистое платье по размеру. Могла бы, конечно, не заморачиваться, потому что засохшая грязь с сарафанчика уже отваливалась сама.
Да, до сих пор нервно дергаю руками, отгоняя воображаемых слепней.

Оригинальная авторская версия, Екатерина Бочарова.

Читаю свежий авторский рассказ о том, как состав редакции «Березовский вестник» — издание р-н. Березовский, г. Красноярск, ранее ПГТ Березовка, отправляется в Верхнюю Базаиху (примерно за 50 км от города) с целью создания материала об установленной на латышско-литовском кладбище уникальной деревянной статуе Пресвятой Богородицы. – А сегодня (21 июля) — день обретения чудотворной иконы Божией Матери в Казани в 1579 году. Я себе думаю: «Святые угодники! Да, Царица сама пожелала, чтобы ее сегодня нашли, и сама выбрала – кто!»

Естественно, не смогла остаться в стороне от благодати — переложила несомненный шедевр для широкой аудитории, то есть в стиле популярных научно-мистических проектов типа «Секретные территории» на Рен-ТВ, «Необъяснимо, но факт» на ТНТ, с элементами любимых кинофильмов.

Докембрийские: разворот не туда

«Красная Шапочка откусила большой кусок мухомора.
— Но они же ядовитые, — то ли спросила, то ли ответила она волку.
— А, — махнул рукой волк, — это все коммунисты придумали. Чтобы самим
побольше досталось.
Но красная шапочка уже не помнила своего вопроса и не слышала его слов.
Она брела по необъятным просторам Внутренней Монголии…»

Две девушки по заданию редакции поселковой газеты отправляются в удаленный более, чем на 50 км от города Красноярска, опасный и обросший мистическими историями, район — Верхнюю Базаиху.

«Представляем, как семья усопшего везет тело к месту последнего пристанища. Цынично шучу: «проще в огороде прикопать»»

Дорогу до кладбища они решаются узнать в поселковом магазине, хотя их предупреждают – «без местных проводников, заблудятся». На своем джипе бесстрашные корреспондентки следуют по единственному ориентиру к кладбищенской дороге – это появление трактора и сельхозтехники в поле зрения. — Там идет покос – вечный покос, как мы позже узнаем!

«Чем круче джип, тем дальше бежать за трактором»

Ехать на кладбище всего каких-то 5 км, но они оказываются практически непроходимыми для техники. Поэтому вскоре приходится бросить автомобиль и идти пешком, преодолевая сопротивление природы (девушек атакуют слепни, в любой момент может напасть медведь). По пути журналистки обозревают достопримечательности (река Базаиха, массивы горных пород, покрытые непролазной тайгой кругом, местами — выходы на поверхность скальных пород). За обсуждением перспектив золотоносности пород докембрийской жистыкской свиты, они что-то пропускают. — Вот он, кажется, — долгожданный поворот, а дальше горка, кладбище и потенциальный объект культурного наследия, но нет…

«Примерно так начинаются фильмы ужасов — две бестолковые телки, бросив машину, идут в непонятном направлении, дальше они обязательно находят странный дом, или просто — очень странное место. Зрительный зал швыряется поп-корном в экран и кричит: “Дуры! Зачем вы уходите от машины?! У вас что, нет мобильников?! Фу, креатив отстой, режиссер идиот!”». Мобильники у нас были. У нас сигнала не было. “А если тут еще и медведи?” — размышляет вслух Маринка. На медведей пофиг, потому что медведь — он один, а слепней — полторы тысячи. Мы вяло отмахиваемся от них «Березовским вестником» и какими-то ветками, но на их стороне численное преимущество. Идем. Не туда. Возвращаемся к машине, едем до покоса.

— Эй, косари! Где тут у вас кладбище с Богородицей?»»

— Были ли девицы? — спросили себя косари.

— Были ли то косари? — спросили себя девицы и обернулись. Но между ними и их недавними собеседниками уже повис туман. Смеркалось. Невидимые слепни, пытавшиеся остановить их поход, исчезли. Указанная дорога едва очерчивалась впереди. Они снова покинули автомобиль, и пошли пешком по грязи, попадая в глубокие лужи.

— А они, — Марина махнула головой в назад, — мертвые?

— Да, какая разница?! — ласково ухмыльнулась Катенька, и глаза ее заблестели. — Если это и эктоплазма, сгустки астрала, то настолько плотная, чтобы считаться покойными местными, а те уж дорогу знают!

— Сейчас о задании надо думать, мой дорогой редактор, — продолжала она. — Какое у нас задание, ты говорила?

— Обратить внимание общественности на состояние местных мостов и основной объект культурно-духовного наследия, представленный уникальным образцом деревянного зодчества в виде статуи Пресвятой Девы. В ка-а-атолическом стиле исполнения, надо полагать. — Заикаясь, выдавила она последние слова, с которыми вступила во тьму …
Через некоторое время в сумраке начали проглядывать высокие надгробия-кресты, среди которых можно было различить и силуэт благословляющей фигуры.

— Наконец-то! — Выдохнули паломницы и перекрестились.

Уютно устроившись среди могил, они встретили рассвет чудесным фотосетом главного духовного сокровища и сопутствующих артефактов. Смотритель, шедший полночи по следам от машины из бутылок и оберток от еды, попеременно бормоча литовские ругательства и христианские молитвы, увидев их целыми и невредимыми, выронил пакет с мусором, подобранным за корреспондентками, и счастливо расплакался.

Обратив взор к Богородице, восторженно потрясая копной платиновых волос, светящихся в солнечных лучах, он благодарил за чудесное спасение этих «неминуемо шедших на погибель».

Когда те двинулись в обратном направлении, — только смотрел в след, размышляя, что если они нашли Богородицу, то им уже ничего не страшно. И в его сопровождении они не нуждаются. – У стражника отдаленного кладбища много дел и без них.

Эпилог

На обратном пути мертвецов уже не было — все растаяло в дневном свете. — Молча и слегка удивленно они брели мимо заколоченного магазинчика, в который будто заходили с вечера, и заброшенной сельхотехники, что казалось вчера рабочей, по-прежнему не замечая, как за ними наблюдает глубокий старик, единственный обитатель этих мест, отправивший в помощь кладбищенского смотрителя.

Добро пожаловать в сказку.