Спасите наши души, наш SOS все глуше, глуше…

В середине июня в Красноярском ТЮЗе состоится последняя в этом творческом сезоне премьера – «Спасательный плот» по пьесе ирландского драматурга Николы МакКартни. Эскиз спектакля впервые был показан в ТЮЗе на драматургической лаборатории «Вешалка» осенью 2012 г. Перевод «Спасательного плота» был сделан по заказу нашего театра, в Красноярске будет представлена российская премьера пьесы. Накануне выпуска режиссер Никита Рак поделился своими мыслями о будущей постановке.

— Впервые я услышал об этой пьесе от своего педагога по английскому Татьяны Константиновны Осколковой, я учился у нее в магистратуре в Москве, — пояснил режиссер. – Пьеса заинтересовала не только меня, но и Романа Николаевича Феодори (главного режиссера Красноярского ТЮЗа – Е.К.), и он предложил мне поставить ее на «Вешалке». Программа лаборатории на тот момент уже была сверстана, бюджет утвержден, и я вписался в нее, буквально впрыгнув на ходу, по счастливой случайности. Черновой перевод пьесы Татьяна Константиновна закончила накануне «Вешалки» – наговаривала его вслух на диктофон, завлит ТЮЗа Татьяна Карамышева после расшифровывала запись. Часть расшифровки потом куда-то пропала, пришлось проделывать эту работу повторно – в общем, приключений было немало. Сейчас Осколкова закончила перевод, я репетирую уже почти без сокращений. Эскиз спектакля на «Вешалке» занял примерно полчаса – спектакль будет раза в два длиннее.

— За счет чего?
— Туда войдут некоторые эпизоды, которые я не использовал в пробном опыте. В частности, это сцены, где дети плывут на корабле. Сама история произошла во время Второй мировой войны. Британских детей эвакуировали из Ливерпуля в Канаду, во время их путешествия в корабль попала немецкая торпеда. И он затонул. Из 90 детей спаслось всего 11, двое из них – героини нашего спектакля, их играют Наташа Розанова и Лада Исмагилова. Они ухватились за перевернувшуюся шлюпку и держались за нее, пока их не спасли. Собственно, сам спектакль – их воспоминание об этом событии, детские впечатления о войне, о доме, о семьях, о мирной жизни.

— Почему в названии постановки фигурирует плот, а не шлюпка?
— Издержки перевода. По-английски это слово многозначное, оно может означать и плот, и шлюпку. Но в слове «шлюпка», как мне кажется, нет той образности, как в слове «плот». Когда мы говорим – «спасательный плот», сразу возникает очень емкий символ.

— Никита, у тебя в постановке поменялся артист – почему?
— Во время лаборатории Вячеслав Ферапонтов был занят в другом эскизе, я не мог его изначально занять. Пришлось попросить помочь Сергея Даниленко из театра им. Пушкина, он прекрасно справился. Но сейчас Слава уже включился в эту работу. Хотя изначально вообще предполагалось, что две девочки будут играть всех героев. И только когда я приступил к репетиции, понял, что может возникнуть путаница, особенно если делать сцены на корабле, где очень много лиц. Поэтому решил использовать еще двух сверхперсонажей, мужчину и женщину, которые будут играть всех остальных. Плюс они создают среду – тягают канаты, что-то передвигают. В паре со Славой играет Светлана Киктева.

— На какую аудиторию рассчитан спектакль?
— Для меня, если честно, это больной вопрос… Тем более что сейчас я сам согласился стать главным режиссером театра  (с августа 2013 г. Никита Рак возглавит Прокопьевский драмтеатр – Е.К.), и мне придется об этом основательно подумать. Мне сложно контактировать с детьми, я не очень четко понимаю разницу между возрастами. Однажды я разговорился в театре с девушкой, думал – ей лет 20, а оказалось – всего 14, школьница, пришла к маме на работу в театр. (Смеется.) А представить, какой материал интересен детям в 10 лет, а какой – в 12, я вообще затрудняюсь. Наш спектакль, как я предполагаю, будет для семейного просмотра, для детей лет с десяти. Но посмотрим на первых показах, как и на что реагируют зрители, понятна им эта история или нет. Проблема ведь еще в том, что если прежние поколения имели какие-то представления о Второй мировой войне, у многих бабушки и дедушки воевали, то сейчас дети вообще слабо представляют, что это такое. Да и уровень знаний у них очень сильно разнится. А для нашего спектакля очень важно, чтобы они все-таки понимали контекст.

— Как его до них донести?
— Думаем. Возможно, сделаем в фойе небольшую выставку – со старыми афишами, фотографиями, какими-то кусками текста. Чтобы они понимали, что Великая Отечественная война – это, на самом деле, Вторая мировая, и началась она не в 1941 году, а в 1939-ом.

А еще в пьесе заложены темы, которые для западного мира очевидны и общеизвестны, а вот для наших детей, да и части взрослых – совсем не факт. Например, девочки говорят о фильме «Волшебник страны Оз» 1939 года – это очень точный выбор драматурга, потому что на Западе этот фильм знают и смотрят до сих пор, у детей он там просто культовый. У нас этого контекста нет. Хорошо, если наши дети знают, что это почти то же самое, что «Волшебник Изумрудного города» — а вдруг нет? В пьесе могут упоминаться и некоторые незнакомые для них имена. Скажем, Джуди Гарленд, которая в «Волшебнике страны Оз» играла Дороти – на Западе ее все знают, это выдающаяся актриса, она снималась еще в черно-белых фильмах. Нашим зрителям это нужно пояснять. Потому мы и хотим сделать ознакомительную выставку – она сразу снимет ряд вопросов. Возможно, будем также показывать в фойе видео с отрывками из этого фильма.

— А в самом спектакле ты видео используешь?
— Нет. Мне нравится эскизное приключение, когда нужно придумать интересный спектакль при минимуме выразительных средств. Есть пьеса, есть артисты, свет, какой-то скромный реквизит, музыка – и все, этого достаточно. А еще мне очень нравится, что действие происходит в камерном пространстве – думаю, для детского восприятия театра оно наиболее подходящее.

Премьерные показы спектакля «Спасательный плот» состоятся 13, 14, 19 и 21 июня.

Фото из архива Красноярского ТЮЗа.