«Третий звонок». Интервью с артистом Саввой Ревичем

Продолжаем публиковать материалы из дружественного издания, газеты Красноярского ТЮЗа «Третий звонок».

Савва Ревич: «Актёр должен быть личностью»

Актёр Савва Ревич третий сезон работает в Красноярском ТЮЗе. И с первых же спектаклей он запомнился поклонникам театра своими яркими и разноплановыми ролями. Ревич из той категории артистов, которые не забываются – будь то в главной роли или в эпизоде, в трагедии или в комедии, у любого режиссёра. Всей своей жизнью он словно подтверждает, что нет маленьких и больших ролей, как нет маленьких и больших театров.

— Смотрю ваш послужной список, Савва: Комсомольск, Кинешма, Вышний Волочок… Скажем так, не самые известные театры.

— Вы знаете, я никогда не пытался что-то выгадывать. Может быть, просто слишком ленив по своей натуре. Но я точно знал только одно – еще со школьных лет хотел быть актёром. А где работать, в каком театре – к этому я относился философски. И когда по окончании института нас с женой позвали в Комсомольск-на-Амуре, мы не отказались. А почему нет? Надо же было с чего-то начинать. Я вообще считаю, что в жизнь нужно нырять, как в прорубь – с головой. И не стоит ничего загадывать – всё равно вынырнешь там, где надо. Просто у кого-то путь длиннее, у кого-то короче.

— Вы вообще, судя по биографии, легки на подъём – за шесть лет работы сменили четыре театра…

— Ага, и со стороны может показаться, что я этакий гулёна! Но я уходил из того или иного театра не потому, что мне было в нём плохо. Просто по молодости хотелось развития, каких-то поисков. Не театра «получше», а чего-то иного, понимаете? Нас словно вело куда-то, и мы ехали. И ничуть о том не жалею. В Комсомольске я встретил режиссёра Петра Гилёва, который учился у Петра Фоменко и Анатолия Васильева. Два сезона отработал, потом нас пригласили в Кинешму. Казалось бы, богом забытый край, ну какой там театр? Но это родина Островского, и стоит на ней побывать, чтобы понять: не случайно именно там, в своей усадьбе в Щелыково, он написал свои лучшие пьесы. Там невозможно не писать, словно сама природа как-то на это влияет.

Я прожил в Кинешме два года, и для меня это незабываемое время. Мы пробовали какие-то новые приёмы, искали новые способы существования – и на этой эстетике делали спектакли. Тогдашний министр культуры Михаил Ульянов даже приглашал нас с ними в Москву, шли разговоры, чтобы превратить этот заповедный край на Волге в некое единое театральное пространство. Но то был конец 80-х, и в стране уже начались другие процессы.

— Поэтому вы решили уехать в Америку?

— Я счёл, что для моей семьи так будет лучше. К тому же у нас там были родственники. Тогда многие уехали из страны… В общем, после Кинешмы я еще отработал по сезону в Абакане и Вышнем Волочке, а в 1991 году нам пришел вызов в США. Так закончилась моя трудовая деятельность в Советском Союзе.

— Предполагали ли вы работать за границей по профессии?

— Нет, всё-таки это другая языковая среда, иные условия и правила жизни. И не важно, кем ты был в своей стране, все приходится начинать с нуля. Музыкантам или артистам балета, конечно, проще, чем драматическому актёру. Там нет репертуарного театра в привычном для нас понимании.

Иногда возникают какие-то отдельные проекты. Так, например, я попал в один такой совместный проект с русскими и американскими актёрами, в нём участвовала Елена Соловей. Это была очень интересная композиция по Теннесси Уильямсу, Шекспиру и Чехову. Я сыграл там Полония, съёмки репетиций даже показывали по телевидению в России, мне потом друзья об этом рассказали.

— А сняться в кино возможность была?

— Наверное, но я к этому никогда сознательно не стремился, не ставил для себя такой цели. Моей бывшей жене однажды предложили попробоваться в сериал «Клан Сопрано», его продюсерам была нужна русская актриса. Но мы посоветовались: хорошо, если возьмут в несколько эпизодов, ну, на сезон. А дальше что? Она работала в очень солидном салоне косметологом, и пришлось бы бросить работу. А получилось бы закрепиться в кино, неизвестно.

Тем не менее за годы жизни в Америке я получил бесценный профессиональный опыт, потому что мне посчастливилось встретиться с некоторыми выдающимися актёрами, увидеть, как они работают.

— Например?

— Я работал в историческом здании на Уолл-стрит, и однажды там снимался фильм с участием Аль Пачино, в российском прокате он вышел под названием «Нужные люди». Я три дня с ним общался, видел, как он готовился к съёмкам. Первые два дня он разминался, примеривался. На третий были съёмки его эпизода. И вот он идёт, уже в образе, роста невысокого. А на три метра от него такая энергетика, что тебя к стене прижимает…

С Робертом де Ниро дважды встречался. Смотрит на тебя – и такое ощущение, что насквозь взглядом пронизывает. Очень непростые люди, по-настоящему сильные личности. Актёр должен быть личностью, тогда не будет пустых спектаклей. К сожалению, нынешние российские так называемые «звёзды», любящие себя, как правило, на сцене ничего собой не представляют.

— Реализоваться в профессии вы в Нью-Йорке не стремились, в бытовом отношении у вас там всё складывалось вполне благополучно. Почему решили вернуться на родину?

— Моя жизнь движется труднообъяснимыми скачками. Просто возникло желание поиграть на российской сцене на родном языке. Там у меня такой возможности не было.

— Какие у вас были ощущения от современной российской действительности?

— Не скажу, что у меня внезапно открылись глаза, я до этого несколько раз приезжал в Россию. И что не может не удручать – катастрофический упадок качества. Во всём, в том числе и в нашей профессии. В стране, в которой была создана уникальная театральная система, за редчайшим исключением всё превратилось в самодеятельность, в худшем смысле этого слова. И тем больнее это видеть и осознавать, потому что я помню другое время. Когда я в 1978 году поступал в Красноярский институт искусств, к нам ехали абитуриенты даже из Москвы и с Украины. Мне посчастливилось учиться у Генриха Сергеевича Оганесяна и Михаила Александровича Когана, замечательных педагогов и режиссеров из ГИТИСа и Щукинского театрального училища. Это была школа правды и глубинного проникновения в произведение автора, нас учили не наигрывать, не фальшивить.

А сейчас студенты-актеры зачастую даже не знают, кто такой Станиславский. На театральные факультеты идут симпатичные мальчики и девочки, которые хотят дефилировать по сцене. Но к театру это имеет слабое отношение.

А еще мне очень не нравится, что в России зачем-то начали подражать легкости существования в западном театре и кино. Мы видим, как свободно говорят западные актёры, как блестяще доносят до нас каждый нюанс. И кажется, что мы тоже так можем.

— То есть?

— Вы знаете, в конце 90-х я побывал на занятиях у Джорджа Пейджа, одного из ведущих британских шекспироведов. Он обучал звёзд Голливуда, как правильно произносить шекспировский текст, как интонационно его нужно подавать. Помню, там были Кевин Кляйн, Сигурни Уивер. И они как школяры добросовестно всё это пробовали и разучивали. Никогда не забуду, как один чернокожий актёр впрыгнул в монолог Отелло, как он его прочувствовал, взял своей природной органикой – это было потрясение просто до слез…

Так вот, некоторым кажется, что мы тоже можем без труда добиться такой вот лёгкости. Но они упускают, что за внешней лёгкостью подачи стоит огромная внутренняя работа. Вот этой кропотливой работы, глубинного погружения в современном российском театре, на мой взгляд, очень не хватает. Не хватает самодисциплины, чтобы постоянно слышать друг друга на сцене, вникать в то, что хочет сказать режиссер. Мне кажется, если бы было стремление к этому общему пониманию, многое в российском театре сдвинулось бы в лучшую сторону.

Савва Львович РЕВИЧ, актер театра и кино.

Родился в 1961 г. в Абакане. В 1985 г. окончил Красноярский институт искусств. Работал в театрах Комсомольска-на-Амуре, Кинешмы, Вышнего Волочка, Абакана. В 1991-2004 гг. жил и работал в США. С 2008 г. – в Красноярском ТЮЗе.

Среди сыгранных им ролей – Бежар-Журден ( «Полоумный Журден» М. Булгаков), Петр Верховенский ( «Бесы» Ф. Достоевский), Артур ( «Танго» С. Мрожек), Царь Берендей ( «Снегурочка» А. Островский), Коньясарес ( «Серенада старой Севильи» М. Сервантес), Герфорд и Атаман ( «Принц и нищий» М. Твен), Ришелье ( «Д’Артаньян» М. Бартенев), Капулетти ( «Ромео и Джульетта» У. Шекспир), Малыш Бобби ( «Калека с острова Инишмаан» М. Макдонах) и многие др.

За роль Гора в «Собаках-якудзах» Ю. Клавдиева отмечен наградой краевого фестиваля «Театральная весна – 2010».