Елена Слободчикова: «Искусство не должно быть понятным для всех»

«Вечера актуального искусства» получили на альтернативной сцене ТЮЗа постоянную прописку – теперь они будут регулярно проходить там два раза в месяц. По словам одного из инициаторов этой экспериментальной затеи, хореографа Красноярского ТЮЗа Елены Слободчиковой, главная идея «Вечеров» – объединить на своей площадке разные направления современного искусства и привлечь в театр нового зрителя. Сейчас в рамках проекта публике предлагают посмотреть драматические и хореографические спектакли и фотовыставки. В скором времени, как ожидается, здесь можно будет увидеть работы неформальных художников, а также, возможно, послушать лекции об авангардном искусстве. Ближайшие «Вечера» состоятся 9 и 17 ноября в 18.00.

— Елена, как родился замысел проекта, что стало для него отправной точкой?
— Наверное, идея была на поверхности, в театре сейчас вообще самая заметная тенденция – расширение пространства. Что очень ярко видно на примере московского «Гоголь-центра», под крышей которого существуют и равномерно распределяются разные направления искусства. Мы с Романом Феодори, главным режиссером ТЮЗа, решили попробовать соединить эти направления в рамках специальных «Вечеров». А впервые заговорили о такой возможности на фестивале современного танца «Айседора», который я в этом году провела в ТЮЗе. Роман Николаевич увидел, что современная хореография очень близка репертуарной направленности Красноярского ТЮЗа. Театр сегодня – это вообще синтез многих искусств, он не замыкает себя в каких-то рамках. В направлении contemporary dance, которым я занимаюсь много лет, мы заимствуем элементы драмы, — и это работает на хореографию. В свою очередь, драматический театр с пользой для себя тоже активно использует элементы современной пластики и других искусств.

— Какие ощущения от первого «Вечера»?
— Мне кажется, мы двинулись в верном направлении. Да, кое-что не учли, и как организатор я обязательно это исправлю. Скажем, перформанс, который мы задумывали в фойе, не состоялся – потому что предполагалось, что видео будет всего лишь фоном, люди будут гулять по фойе, пить кофе и общаться, а артисты будут находиться среди них. Но все вдруг столпились у экрана, и затея сорвалась. Что ж, подумаем, как это исправить. Но я очень рада, что многие люди остались на хореографический спектакль, который был в конце программы. Возможно, кто-то вообще открыл для себя contemporary dance, в Красноярске это направление, к сожалению, не слишком пока распространено. У нас есть отдельные люди, для которых это хобби, время от времени они делают какие-то разовые проекты – например, для Музейной ночи. Но сложившихся коллективов в городе практически нет. Так что, если современный танец здесь и можно где-то увидеть, то, в основном, на «Айседоре». И теперь вот еще в ТЮЗе.

— Современное искусство и, в частности, contemporary dance нередко упрекают в «непонятности». Как вы воспринимаете такие выпады?
— Я не считаю, что искусство должно быть понятным для всех. Если кто-то стремится к абсолютной понятности, для меня лично это признак попсовости. А современный танец вообще явление камерное – ни в одной стране мира нет такого, чтобы на эти спектакли приходили тысячи людей. Как и в музеи, куда по статистике ходит три процента от всего населения.

— Какую аудиторию в Красноярске, по вашим наблюдениям, привлекает современное искусство?
— Прежде всего – продвинутую молодежь, которая ищет для себя новую пищу для ума, в разных направлениях. Это может быть и драматический театр, и визуальное искусство, и танец. Такой публике интересен поиск новой информации, новых ощущений, новых вопросов и ответов на них. Им нравится расшифровывать незнакомые коды – для них это гораздо привлекательнее, чем прийти в театр и посмотреть на сцене то, что подробно описано в либретто в программке.

— Что вас саму привело в современный танец?
— В детстве я занималась фигурным катанием, потом, когда встал вопрос, куда идти дальше – в тренеры или в хореографию, все вокруг в голос советовали мне второе. Наверное, потому что я постоянно придумывала какие-то новые движения, любила сочинять. Поступила в Москве в университет культуры, занималась там классикой и народным танцем, но совершенно себя в этом не видела. Все решил случай – однажды наш декан протянул мне листочек с адресом: «Сходи посмотри, там какие-то странные американцы приехали…». Так я впервые попала в 1997 году на фестиваль современного танца. И когда я побывала там на мастер-классах, поняла, что именно этим и хочу заниматься всю жизнь. Стала искать информацию, много ездила по европейским фестивалям.

— Что же вас забросило в Красноярск?
— Я родом отсюда и вернулась по семейным обстоятельствам. Наверное, это не случайно – Бог отправил, чтобы расшевелить сознание людей. (Смеется.) Стала вести собственные занятия по contemporary dance. А вскоре пришла на один из местных фестивалей, на котором лауреаты чуть ли не стрип-пластику показывали, и ужаснулась – какое отношение это имеет к современному танцу?! Захотелось показать людям, что же это такое на самом деле. Так родился фестиваль «Айседора». Спасибо мужу, который поддержал мою сумасшедшую идею.

— Как публика приняла?
— Чтобы сразу пробить город, как-то расшевелить его, я пригласила коллектив «Провинциальные танцы» из Екатеринбурга. И вот когда они показали в нашем театре оперы и балета абсолютно авангардный спектакль «Кленовый сад», в антракте зрители встали и вышли в оцепенении – они вообще не понимали, что происходит и куда они пришли. А я в этот момент радовалась – я сделала революцию! (Смеется.) Правда, после второго фестиваля, совпавшего с гибелью губернатора Лебедя, история «Айседоры» чуть не закончилась – нам запретили проводить заключительный гала-концерт, на который были проданы все билеты, окупавшие фестиваль, и моей семье пришлось потом выплачивать долги. Но летом я познакомилась в Москве с известным менеджером Еленой Тупысевой, с ее подачи вступила в некоммерческую организацию «Российское объединение современного танца», и мы лет пять получали финансовую поддержку от Фонда Форда. Фонд оплачивал дорогу различным танцевальным компаниям, которые приезжали к нам на фестиваль. Потом «Айседору» дважды поддержал Фонд Михаила Прохорова, надеюсь, они и в дальнейшем нам не откажут.

— «Айседора» теперь будет проходить в ТЮЗе?
— Надеюсь. Я очень рада, что мы сюда пришли – театральная атмосфера дает фестивалю мощную энергетику, это отметили все, кто у нас побывал. К тому же, как мне кажется, сама «Айседора» идеально попадает в контекст всего того, что происходит сейчас в ТЮЗе, и обогащает его.

— Что ожидается на ближайших «Вечерах актуального искусства»?
— В первой части пока по-прежнему будет спектакль ТЮЗа «Как я стал…» Я. Пулинович в постановке Артема Терехина. 9 ноября мы откроем новую фотовыставку – работы фотографа «Айседоры» Людмилы Глуховой, у нее очень большое портфолио с нашего фестиваля. В фойе будет играть скрипач Иван Глухов, сделаем музыкально-пластический перформанс. А под занавес покажем хореографический спектакль «Все дело в яблоке». 17 ноября в программе спектакль екатеринбуржцев Анны Щеклеиной и Александра Фролова. Он поставлен швейцарским хореографом при поддержке министерства культуры России, у зрителей ТЮЗа будет уникальная возможность это увидеть. Спектакль – чуткая проба пространства, выстраивание личного отношения к нему, вживание в него. Это физическое ощущение конкретного места, имеющего определенные параметры, текстуру, звук, цвет. Показано, как с течением времени происходит трансформация обжитого пространства и человека в нем.

Хочется также устроить обсуждения после каждого «Вечера», нам очень важна обратная связь. А в дальнейшей перспективе у Романа Феодори есть идея создать при театре труппу современного танца, которая иногда будет соединяться с труппой ТЮЗа, а иногда – делать собственные спектакли. Надеюсь, у нас получится это сделать уже к концу сезона.