Денис Зыков: «В театре нужно здраво себя оценивать»

В Красноярском ТЮЗе у него широкий диапазон сильных и мужественных персонажей – от богатыря в «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях» до настоящего самурая Принца в «Собаках-якудза» и благородного Атоса в «Д’Артаньяне». Но Денис Зыков известен в театральных кругах не только как актер – он также музыкант, художник по видео и свету, — и это далеко не полный список его возможностей. На краевом фестивале «Театральная весна – 2013» его видеоряд в спектакле «Снежная королева» был отмечен специальным призом жюри.

— Ты из актерской семьи, с юных лет на сцене. С чего вдруг актера потянуло на работу со светом и видео?
— Сначала был свет.  (Смеется.) Когда наша семья переехала из Черемхово в Минусинск, у главного режиссера театра Алексея Алексеевича Песегова был на выпуске спектакль «Циники», и у него вдруг сломалась дым-машина, никто не мог починить. Я с детства увлекаюсь радиоэлектроникой и попросил разрешения попробовать ее отремонтировать. Разобрал, посмотрел, как она устроена, починил. А заодно собрал для театра еще одну такую машину. После чего Песегов предложил мне, параллельно с игрой на сцене, возглавить осветительный цех театра. А меньше, чем через год, доверил мне самому поставить свет к спектаклю. Потом мы с ним к нескольким спектаклям делали свет вместе, что-то я оформлял самостоятельно.

Алексея Алексеевича в работе со светом я считаю своим учителем. Однажды где-то услышал, что все лучшие световые эффекты создаются «из консервных банок», очень просто. С тех пор не люблю всякие дискотечные примочки, которые очень модны в театре. Мы все выстраивали с помощью обыкновенных прожекторов – это и есть, на мой взгляд, настоящий театральный свет. С Песеговым я немало поработал – ставил свет к его постановкам в Минусинске, в новосибирском «Глобусе» к двум его спектаклям – «Циникам» и «Русскому варенью». На фестивали он меня тоже нередко приглашал работать со светом. На «Сибирском транзите» мой свет к «Наваждению Катерины» был отмечен как лучший. Но я уже больше года светом не занимался, не до того пока.

— Слишком много времени уходит на новое увлечение – видео?
— Не могу назвать это увлечением, для меня оно очень серьезно. Как, впрочем, и все, чем я занимаюсь. Хотя работа с видео начиналась, да, как хобби. Приобрел видеокамеру, начал осваивать. Бывший главный режиссер ТЮЗа Андрей Анатольевич Няньчук, у которого богатый телевизионный опыт, на начальных порах посоветовал много дельного. А потом у меня появилась первая большая идея – начать собирать видеоархив нашего театра. Прежде об этом никто не заботился, от прошлых лет у нас остался лишь фотоархив, и то не слишком богатый.

— Какой был твой первый фильм?
— «Межгород» — он посвящен нашим гастролям по краю. Тема – театр, соединяющий города. ТЮЗ долгое время никуда не выезжал, и эти поездки, хоть и не дальние, нас очень вдохновляли, фильм получился жизнерадостный, полукапустный. Потом я снял еще два его выпуска. С тех пор записываю на пленку все значимые события в жизни театра.

— То есть, начиналось все с видеозарисовок. Денис, а когда ты стал придумывать видео к спектаклям?
— Режиссер Тимур Насиров предложил сделать оформление к «Фаренгейт-шоу». Те, кто видел спектакль, могут представить, какой там объем работы. Я был очень благодарен Тимуру за доверие, но поначалу даже не представлял, как выполнить его задачу. Спасибо художнику Никите Сазонову – когда мы прописали вместе последовательность съемок, на них ушло всего несколько дней, основной объем отсняли сразу же, почти без дублей. Гораздо дольше пришлось повозиться с монтажом, но к премьере все успели. Наш тогдашний дизайнер Виталий Никитин меня многому научил в той постановке: все новостийные заставки, нарисованная студия – его идеи. Теперь я и сам этим овладел.

Работа с Насировым и Сазоновым – вообще отдельный этап в моей жизни. Еще когда Тимур с Никитой только приехали к нам ставить «Собак-якудза», они весь театр, каждый цех научили любить свою профессию. И актеров, в том числе – мы, наконец, поняли, где мы работаем и для чего.

— Не преувеличиваешь?
— Нисколько. «Собаки-якудза» уже сейчас – спектакль-легенда, серьезная веха в жизни ТЮЗа, именно с него начались все перемены в нашем театре. Конечно, когда мы только приступили к работе, не осознавали, что она станет каким-то прорывом. Но вдруг на репетициях стало происходить что-то необычное. Мы сильно сдружились внутри команды, очень полюбили материал и нашего режиссера, поверили в него и в себя. На репетиции собирались задолго до начала и расходились не сразу по окончании. Уже по первому звонку, до сих пор – ни на одном спектакле у нас такого нет! – все актеры в «Собаках» заходят на сцену. Жмем друг другу руки и настраиваемся. Спектакль очень травмоопасный, но я на сто процентов уверен, что меня никто не покалечит – я вижу глаза своих партнеров. Жаль, что мы его сейчас так редко играем, абсолютно уверен, что потенциал «Собак» далеко не исчерпан. Как и «Д’Артаньяна» в постановке того же Насирова, и «Фаренгейт-шоу». Там есть что играть.

— Ты делал также видео к «Заводному апельсину» и «Снежной королеве», играешь во многих спектаклях. Как при твоей основательности удается не распыляться, воплощать столько всего одновременно?
— Мне кажется, по-другому я просто не смог бы жить, сошел бы с ума… Ложусь спать в 3-4 часа ночи, в 8 утра мы уже везем сына в садик. Иногда удается поспать еще час-полтора до репетиции. А потом – плотный рабочий день. И такой график меня вполне устраивает. Однажды у меня был небольшой период простоя, когда я только перебрался в Красноярск и месяц не мог устроиться на работу. Неприятное воспоминание…

— Кстати, почему именно Красноярск? В Минусинске, насколько понимаю, у тебя с работой проблем не было?
— Мне хватило одного раза, чтобы побывать здесь, погулять ночью по городу и влюбиться в него. Позже я узнал, что мой отец вырос на Каче, он рассказывал мне, что наша родова с Ермаком сюда пришла. Но тогда я о своих корнях не задумывался – мне просто очень сильно захотелось здесь жить. Сразу пришел в театр им. Пушкина, но его директора Игоря Яковлевича Бейлина актеры из Минусинска не интересовали.

— А работа только со светом тебя не устраивала?
— Знаешь, меня каждый год разные театры приглашают стать у них художником по свету, уехать из Красноярска. Но я никогда не рассматривал себя вне сцены. Притом что главными ролями режиссеры меня сейчас не балуют. Хотя в юности, когда работал в театре в Черемхово, несколько лет играл все главные мужские роли – от Митрофанушек и Иванушек до Пабло в «Третьем слове» А. Касоны. Тогда это меня здорово избаловало. Но с тех пор в жизни было много разных уроков, и я понял – главных ролей на всех никогда не хватит, у каждого свое место в театре. За это, кстати, спасибо Тимуру Насирову – в «Собаках-якудза» у нас ансамбль, команда, там важен любой персонаж.

В Минусинске я очень любил «Ромео и Джульетту», где играл Бенволио. Эта роль мне дорога еще и тем, что ее хотел сыграть мой папа, когда ему было под 60. У него было свое решение: Бенволио – единственный, кто остается в живых после всех разборок, и можно предположить, что это взрослый наставник. Но Песегов занял в своем спектакле только молодых. Постановка была решена неординарно – тогда ведь мало где использовалась живая музыка. У нас была занята минусинская группа, очень хорошие музыканты, Света Киктева там играла на клавишах. И сценические бои Алексей Кулинкович мощно выстроил. В эпизоде, где Ромео убивает Тибальда, он через всю сцену метал в него кинжал. На случай, если Ромео вдруг промахнется, Кулинкович предложил запасной вариант – чтобы Тибальда добил Бенволио. И вот однажды Ромео промазал, упал без сознания, я подбегаю, убиваю Тибальда. А дальше у меня идет текст: «Беги, Ромео, ты Тибальда заколол, тебя осудят на смерть за убийство!» Произношу его и понимаю, что это полное вранье, потому только что зарезал Тибальда на глазах у зрителей. А еще мне Песегов отдал слова Балтазара, который сообщает Ромео, что Джульетта умерла. То есть, сначала Бенволио подставил его в драке, а потом принес дурную весть. И в финале единственный остался в живых – со всех сторон подлец!  (Смеется.) Но, если серьезно, — от таких ролей удовольствие ничуть не меньше, чем от главных. В театре вообще нужно здраво оценивать свои силы и возможности, тогда любая работа будет по-настоящему в радость.